Мустафа Махмуд следующим образом описывает то чувство, которое охватило его, когда он впервые слушал Коран:

«Первая моя встреча с Кораном состоялась на четвертом году моей жизни, когда я ребенком сидел в общем ряду учеников начальной школы и смотрел на доску и указку, которой шейх водил по написанным словам. Он читал:

والضّحى ۝ واللّيل إذا سجى

«Клянусь утром! Клянусь ночью, когда она густеет».

И мы повторяли за ним эти слова, даже не зная о том, что это было за утро и каким образом сгущается ночь. Однако мы лишь повторяли звуки и слоги этих слов. Таким образом я выучил первые слова Корана на совершенно пустую голову, не имея каких-либо предшествовавших этому впечатлений, подобно тому, как я учил уроки по арифметике, географии и чистописанию.

Я затрудняюсь описать то чувство, с которым я впервые столкнулся с Кораном, однако, когда звучат аяты, предостерегающие о гневе Всевышнего и сообщающие о неминуемом наказании, ты слышишь, как слова взрываются. Послушай, что Аллах говорит о народе Ада:

وأمّا عاد فأهلكوا بريحٍ صرصرٍ عاتيةٍ ۝ سخّرها عليهم سبع ليالٍ وثمانية أيّام حسومًا فترى

القوم فيها صرعى كأنّهم أعجاز نخلٍ خاويةٍ

«Адиты же были истреблены ветром морозным (или завывающим), лютым. Он заставил его бушевать над ними в течение семи ночей и восьми дней без перерыва, и ты мог бы увидеть людей, которые были повержены, словно рухнувшие сгнившие пальмовые стволы» (сура «аль-Хакка», аяты 6–7).

В этих аятах повсюду воет ветер, ты слышишь в них, как рушатся шатры, и видишь вырванные с корнем пальмы и разоренную землю. Человек, по сути, не способен найти такие слова, с помощью которых он может описать это сложное душевное состояние. Каким-то образом слова сами по себе возвращались ко мне, слышались мне и всплывали в моей памяти. Оставаясь наедине с собой, я замечал, как беззвучно повторяю следующие слова:

والضّحى ۝ واللّيل إذا سجى

Выражения из Корана врывались в тишину моего детства. Во тьме ночи я вспоминал и повторял то, что диктовал нам шейх:

وجاء من أقصى المدينة رجل يسعى

«С окраины города второпях пришел мужчина» (сура «Йа Син», аят 20).

И это выражение, в котором мужчина спешил к своему народу, само неслось навстречу моим мыслям. Оно будто бы было самостоятельным творением и жило своей собственной жизнью.

Несомненно, я и понятия не имел, что это было за утро (духа) и каким образом сгущалась (саджа) тьма ночи (лайль), а также, что за человек в спешке прибежал с другого конца города. Возможно, эти отрывочные слова, время от времени звучавшие у меня в ушах, были больше похожи на музыкальные ноты: «до-ре-ми-фа-соль-ля-си». Это были отдельные и лишенные всякого смысла слова, кроме их музыкального звучания. Это были

всего лишь мелодии, ритмичные музыкальные звуки, которые приводили мою душу в ликование» (Махмуд, б.д. С. 17–19).

Сайид Кутб в начале своей книги «Ат-Тасвир аль-фаннийй фи-ль-Кур’ан аль-Карим» («Художественная изобразительность в Священном Коране») отмечает музыкальность коранического слова и его влияние на арабскую мысль в первые годы ниспослания откровения: «Причина этого превосходства и господства состояла не только в содержащейся в Коране четкой системе шариатских законов, которые можно было исполнять в любое время и в любом месте, и не в сообщении тех сокровенных тайн, которые проявились годы спустя, а также не в естественно-научных знаниях о сотворении человека и мира, которые приводились в Коране».

Признавая все эти преимущества Корана, он говорит: Эти примеры проявили себя уже в то время, когда ниспослание Корана было полностью завершено, а что же можно сказать о тех нескольких сурах, с которых начиналось низведение Корана? Они с первого момента очаровали арабов, но в то же самое время, если не считать отдельных указаний по поводу сотворения человека в самом начале суры «аль-‘Аляк», в них нельзя встретить твердых законоустановлений и следов каких-либо естественно-научных знаний или сообщений о сокровенных тайнах» (Кутб, 1983. С. 24–25).

Первичное восприятие обучающими Корану мелодики божественного откровения имеет большое значение как одно из его первых воздействий на человека. Было бы уместно собрать подобные воспоминания и тщательно рассмотреть через призму образовательных технологий, чтобы подготовить в соответствии с ними методику правильного обучения Корану.

Восприятие музыки божественного откровения, на которую указывали Мустафа Махмуд, Сайид Кутб и другие авторы, в случае с Кораном и всяким другим важным текстом нуждается в длительной и постоянной практике, сопровождающейся как наслаждением для души, так и пищей для разума. Однако мы вовсе не настаиваем на том, что эти особенности коранической мелодики непременно придутся по вкусу абсолютно всем сразу же после первого прочтения.

Восприятие особой мелодики Корана нуждается в постоянной практике, внимательном отношении к своему слуху, усиленном чтении и прослушивании Корана. При чтении Корана вслух важно не столько само чтение, сколько его восприятие на слух:

وإذا قرئ القرآن فاستمعوا له وأنصتوا

«Когда читается Коран, то слушайте его и храните молчание» (сура «аль-А‘раф», аят 204).

Это относится не только к прослушиванию Корана во время его чтения вслух другим человеком, но и сам чтец Корана должен слышать его во время чтения. Многие из нас во время чтения Корана вслух не слушают свой голос, тогда как Достопочтенный Пророк (с) сказал:

ما قرأ من لا يسمع نفسه

«Не читает Коран тот, кто не слушает его сам».

Имам ас-Садык (мир ему!) просил у Всевышнего:

ولا تطبع عند قرائتي على سمعي

«Не накладывай на мой слух печать, когда я читаю вслух Коран» (аль-Маджлиси, 1412. С. 92, 207).

Ибн Аббас сказал тому, кто быстро читал Коран:

فاقرأه قراءة تسمع اذنيك ويعيه قلبك

«Читай Коран таким образом, чтобы его слышали оба твоих уха, а сердце внимало ему» (аль-Байхаки, б.д. С. 13).

Источник: Хошманеш А. Язык Корана / пер. с перс. и комм. И.Р. Гибадуллина; научн. ред. А.Л. Никифоров. – ООО «Садра», 2016. – С. 152–156.